2017-4-28 16:50 |
Несколько дней назад журналисты шведской газеты «Афтонбладет» посетили Узбекистан и взяли интервью у жителя Самаркандской области Олима Акилова — родного брата Рахмата Акилова, устроившего 7-го апреля теракт в столице Швеции.
Олим Акилов живёт в пятнадцати километрах от Самарканда, в глубинке, где почти нет интернета. В самые первые минуты после знакомства выяснилось, что Олим Акилов не был в курсе трагических событий, случившихся по вине его родного брата. В течение полутора часов Олим Акилов отвечал на вопросы журналистов, нервно курил, был очень расстроен, плакал. Примечательно, что вечером того же дня, вскоре после встречи с журналистами, он был доставлен на беседу в местное отделение Службы национальной безопасности республики, но вскоре отпущен без последствий.
Материал, подготовленный стокгольмскими коллегами, уже опубликован здесь. А мы предлагаем нашим читателям полную и дословную расшифровку разговора журналистов с Олимом, который шел через переводчика.
* * *
- В Стокгольме произошел теракт, в совершении которого обвиняют Вашего брата, Рахмата Акилова. Вы знали о случившемся? Простите, что мы с такими плохими новостями пришли. Но это и по телевидению, и везде показывали.
Олим Акилов: - Показывали? По нашему телевидению?. .
- По вашему - не знаю, наверное нет, но российские каналы, ОРТ, НТВ — все показывали. Его фотографию показывали. Сейчас он задержан, в тюрьме и над ним скоро будет суд. Его обвиняют в причастности к ИГИЛ (запрещена в России. - Прим. «Ферганы»). Вы можете сказать — Рахмат был религиозным человеком?
- Он учился в русской школе. Родился он в день всех влюбленных, 14 февраля. Работал в России. И я тоже учился в русской школе. Здесь в мечеть он не ходил. В России, наверное, ходил. У нас в семье религиозных людей нет. Отец умер, мать умерла недавно. . . В голове у меня это не укладывается. Учился почти на отлично, голова у него работает вообще идеально. Знает несколько языков — таджикский, узбекский, русский.
- А вы старший брат? На сколько лет вы его старше?
- Да. Я на пять лет старше.
Олим Акилов
- Когда вы разговаривали с ним в последний раз?
- После Нового года примерно.
- А о чем вы говорили? Может быть он что-то рассказывал?
- В общем, ни о чем. Он просил, чтобы я смотрел за его детьми. Спрашивал, как здесь дела. Я сказал — нормально. Спросил у него, как он? Говорит — сейчас не работаю. Его начальник после окончания работы уехал отдыхать в Америку и он ждет его возвращения. Говорил: вот он приедет и начну снова работать. Вот такие дела.
- Он не говорил о каких-нибудь своих проблемах в Швеции? Может быть с документами, с правительством?
- Он хотел легализоваться. Я не очень понимаю эти процедуры — паспорт он хотел получить или легализоваться. . . об этом он говорил.
- А вы не замечали, может быть он стал более религиозным? В разговоре это не чувствовалось?
- Не было такого.
- Ни тогда и не сейчас?
- Да вообще не было. Я и представить такого не могу. Я же говорю — у нас в семье нет никого религиозных, чтобы кто-то его мог подбить или что-то. . . Дети его тоже в русской школе учатся, в той же школе, где и он учился. Дочка его ходит в спортивную школу, занимается хоккеем на траве, сын учится отлично. Старшую дочку замуж выдали, вот-вот внук будет. Я вообще не понимаю. . .
- А его жена не была религиозна?
- Да что вы! Она вообще не религиозна! Я же говорю — в нашей семье нет таких.
- А что случилось с Рахматом и его женой, почему они развелись?
- Они не разводились.
- То есть, они по закону муж и жена?
- По документам — да. Его жена в Турции жила, а он не хотел там жить. Она приехала, вернулась в Самарканд, сыграли свадьбу старшей дочери. Это было до Нового года. Все, вот тогда я их и видел.
- Значит, у них не было между собой никаких конфликтов? Все было в порядке?
- Конфликты были. Конфликты и у меня дома есть. Обычные семейные конфликты. Я не особо вникал, какие там проблемы. Я видел его семью до Нового года. А в этом году общался только по телефону — позвонили, поздравили друг друга с Новым годом и все.
- А чем они занимались в Турции? Они там вместе работали какое-то время? Или Рахмат не работал в Турции?
- В Турции только его жена работала.
- А чем она там занимается?
- Этого я не знаю.
- А как вообще Рахмат отзывался о Швеции? Ему там нравилось?
- Да. Очень нравилось
- Что он еще рассказывал?
- Он говорил, останусь здесь. Я звал его приехать, отдохнуть домой. Но он сказал, что он нелегал и что если он уедет, то обратно не сможет вернуться. Говорил, что там намного лучше чем в России, что свободная страна, что там вообще отлично. В России он мог работать три-четыре месяца, от силы год работал. Приезжал в Самарканд, два-три месяца здесь отдыхал, потом снова уезжал в Россию. А в Швеции он три года работал и отлично отзывался о стране. Да, говорил, что с работой у него немного проблемы, зимой много снега и в это время работать невозможно, ну, трудно найти. Два-три месяца мы отдыхаем, а остальное время — работаем. Когда я был в России, я видел его фотографии — полы, окна делал, строительством занимался.
- Все три года он в Швеции строительством занимался?
- Ну, так я видел по фотографиям.
- А у вас сохранились какие-нибудь фотографии от него? Может быть он вам присылал в Телеграме или как-нибудь еще?
- Нет. Здесь интернет плохо работает. Я год как вернулся из России, я 12 лет тоже работал там. Мы вместе работали, почти на одном заводе. Он приехал сюда, полтора года здесь прожил, делал документы, поехал в Швецию, а я остался в России. Ну, в «Одноклассниках» я видел его фотографии.
- А сколько времени Рахмат в России работал?
- Если в общей сложности брать, то тоже где-то 12 лет отработал.
- Может быть у Рахмата были какие-то особенности, отклонения, которые могли бы объяснить его поведение, то, что он совершил?
- В детстве его сбила машина. Он во втором классе учился, где-то лет 8-9 ему было.
- А после этой аварии у него были какие-то психические отклонения? Может, сотрясение мозга у него было?
- Может и было сотрясение. А так нет. . . если с ним сидеть, разговаривать. . .
- А какие у него были повреждения после той аварии?
Я сейчас вам точно не скажу, мне было 13 лет тогда. Но так, чтобы швы накладывали — такого не было.
- А он как-то изменился после этого?
- Нет. Как учился на отлично, так и продолжал учиться на отлично.
- Нам соседи сказали, что он хорошо владел математикой.
- Да, в шестом классе он решал задачи для восьмого класса легко.
- А он хотел развивать свой математический талант?
- Возможности не было.
- Вы имеете в виду материально? Но он хотел? Какие у него были мечты, куда он хотел двигаться?
- Мечты? В 17 лет он уже был бизнесмен — он делал со мной вместе восточные сладости.
- Он хотел дальше развиваться в этом?
- Он был склонен к этому. В 21 год у него уже была собственная машина. Вы поймите — это Узбекистан, это много значит, это не просто. В то, что вы рассказали про него, я вообще не могу поверить. Это так неожиданно. Вообще не могу поверить. Я тоже не работал, был здесь, были проблемы с деньгами, поэтому мы не так часто общались, а так мы с ним в отличных отношениях.
- Вы имеете в виду сводного брата Мурата, который в Португалии живет?
- Нет, я о Рахмате. Вот например, мы в России и он приезжает сюда на месяц отдыхать. За это время он минимум три-четыре раза приезжает навестить мою семью. Если он в России, я еду сюда и навещаю его семью за месяц три-четыре раза. Это говорит о том, что мы были близки. Он всегда ровнялся на меня. Всегда. Больше, чем на моего старшего брата, он ровнялся на меня. Всегда советовался со мной. И в последний год из-за материальных проблем я был не часто в его доме. После Нового года, вот уже три-четыре месяца, если честно, я ни разу не был у них дома, потому что материальные проблемы — у меня четверо детей, жена. . .
- Рахмат когда-нибудь что-либо говорил про религию, упоминал Ислам? Может быть что-то интересное, может быть, с какими-то людьми познакомился?
- Здесь?
- Вообще. Может в Швеции, может здесь, может еще где-то.
- Здесь нет.
- Никогда ничего про религию не поминал?
- Нет, нет. Он умел читать Коран, он умел читать молитву, я не могу. Брат старший тоже может, сестра может. Но не так чтобы фанатично. Ну как. . . мы — исламская семья, у нас же религия — Ислам. В отличии от них, если честно, я Коран полностью не знаю.
- Получается, то он знает арабский?
- Нет, арабского он не знает.
- А Коран он на каком читал, на узбекском?
- Нет, на арабском, он мог читать, но разговаривать не умел.
- А где он выучился читать на арабском?
- Здесь, в Самарканде. Это было еще в советское время.
- А он говорил, что он стал более религиозным?
- До. . . . я вам сейчас скажу, четыре года назад я вам могу с уверенностью сказать, что он и пиво пил, и водку пил, и сигареты курил. То, что он умел читать Коран на арабском, это я знаю, это никому не рассказывалось. Просто я знаю, что умел.
- А когда он вернулся из России?
- В 2012 году, в июне.
- А почему он вернулся из России?
- Он просто приехал в отпуск, ему дали 35 дней отпуска и он отпросился еще на 10 дней, он работал сварщиком. Он работал легально - все документы, патент, все легально. Когда он поехал обратно, то узнал, что там в его отсутствие понадобился сварщик, а он там был один сварщик, поэтому они взяли другого сварщика.
- То есть, его формально уволили?
- Да.
- И он остался здесь, после того как узнал, что его уволили?
- Да.
- А как ему в голову пришла идея поехать в Швецию?
- В то время все ехали в Швецию из Самарканда.
- Это какой год? 2013-ый?
- 2013 - 2014 год.
- Значит, у него были какие-о друзья. Знакомые, кто в Швецию ездил?
- Нет.
- То есть, он сам, самостоятельно, без чьей-то помощи. . .
- Нет-нет, ему помогли деньгами, помогли с документами. Это были люди, которые помогали сделать документы для выезда в Америку, например или в Швецию, то они делали за деньги. Но это не религиозная организация. Он поехал работать.
- А может быть вы знаете, с кем он общался в Швеции, кто уехал из Самарканда или из Узбекистана? Может быть знакомые, друзья?
- Не знаю.
- Но вообще были такие?
- Не знаю. Когда был в Москве, это был 2015 год, я с ним как-то утром шел, разговаривал и он мне говорил, что его друзья российские там, в Швеции.
- А что это были за друзья из России? Это были русские или это были кавказцы?
- Наверное кавказцы. Он общался и с русскими, и с мусульманами. Мы — я и он, в России были как (НРЗБ) потому что у него и ясли, и детсад, и школа — все было русское. Как и у меня. Мой старший брат, он учился в узбекской школе. А мы с Рахматом родные по крови и в ясли, и в садик я его водил, он в моей же школе учился. В техникуме он учился на плотника. У нас отец был сварщиком и я учился на сварщика, а он учился на плотника. Но мог и сварщиком работать, знал как. Я вообще музыку не слушал, а он слушал — Эминем. Он был более цивилизованный.
- Вот вы говорите, что он был более продвинутый, а в каких областях это еще проявлялось?
- Вот вы в точку попали — он был очень продвинутый. Он носил хорошие вещи, одевался, вот как вы. У меня простые вещи, а он такие не носил, он одевался в хорошие, добротные вещи.
- Скажите. А у него была какая-то мечта в жизни?
- (долгая пауза) Я точно знаю, что он меня очень любил, семью любил. У меня брат сводный и сестра сводная. Мы узнали про наших сводных братьев в 18 лет. До этого мы не знали об этом. Мы были очень дружны. А мечта. . . ну, не знаю. . А вы у него были дома?
- Да, но мы не стали в дом заходить, чтобы детей не тревожить. Дети знают уже все.
- Надо было зайти в дом. Там, начиная от забора и до самого дома — он все сделал сам, евроремонт в доме сделал, свадьбу сделал. Он работал в Швеции и это все благодаря ему, больше некому было помогать.
- Как вы думает, он планировал свою семью в Швецию перевезти?
- Этого я не слышал, нет. Может быть сына, когда он повзрослеет. У него дома все инструменты есть сварочные, все еще лежат. Когда он здесь год делал документы, он не сидел сложа руки ни дня — кому-то воду проведет, кому-то виноградник поставит. Я вот год не работаю, вообще не работаю. А он, когда приезжал сюда, не сидел сложа руки,такой человек. Он изначально был активным, очень активным. С 15-16 лет он был очень активным. Он сам поехал в Россию, его никто за руку не водил и никто оттуда не приглашал. Он узнал, что наш дальний родственник работает в России директором завода, он взял адрес, поехал, нашел и устроился сам. В Швеции тоже я знаю точно, в Швеции его никто не принимал, никто работу не предлагал.
- А вы можете рассказать подробнее, каким он был в детстве? Вот мы уже знаем, что он любил математику, а что еще?
- Драться он не любил, но и его никто не обижал, благодаря мне. Я был очень шустрый и он надеялся на меня. Мы учились в одной школе, все знали, что он мой брат и никто его не трогал. Дома отец, может быть, в душе любил меня больше, но я всегда говорил, что его отец любит больше. В пять лет, я помню, как отец для него поехал в «Детский мир» и купил игрушки. Мать любила меня больше. Нас любили по-своему, как в любой семье. Он был младший и отец всегда говори: «Чтобы я был спокоен, ты должен всегда думать о своем брате».
- Он вам так говорил?
- Мне.
- У него много было друзей в школе?
- Много было.
- Может быть вы подумаете и вспомните что-то такое, что могло бы его охарактеризовать, чтобы могло объяснить этот его поступок — почему он так поступил? Может быть что-то в нем было такое?
- Нет. Миллион процентов. Ни капли. Если бы он учился в узбекской школе, я бы мог представить. Но нет, мы росли в советское время. Как ни думаю — тупик, я никак не пойму. Я никак в толк не возьму. . . нет, миллион процентов. Единственное — что он знал Коран, но он не ходил, не трезвонил об этом. . .
- А в то время в Самарканде было популярно знать Коран? Или ему просто было интересно? Почему он стал учить Коран?
Нет, его отвел отец. Он от силы месяца два ходил, как я говорил — он очень хорошо учился в школе, но все равно чтобы арабский язык изучить нужен год хотя бы, а он от силы месяца два или три ходил.
- Это в медресе он ходил?
- Да. Это было в четвертом или в пятом классе.
- А отец был религиозный?
- Нет.
- А почему он заставил Рахмата учить Коран?
- Отец тоже в основном работал в России и знал русский язык очень хорошо. Он отдал нас в русскую школу и меня называл Иваном, потому что я не знал ни Корана, ничего.
- А Рахмата почему?
- Наверное, потому что я уже был наверное взрослый и мог сказать, что я не хочу. Но он и не предлагал. Он отдал учиться младшего, чтобы хоть кто-то в семье мог прочесть над могилой молитву. Но, если честно, я не знаю. Каждый четверг надо читать молитвы за усопших. Но я ни разу не видел, чтобы он читал.
- В каком году получается вы в школу пошли? Это был еще Советский союз?
- Я в 80-ом, а он в 85-ом.
- Получается, что в медресе его отец отдал после развала Союза?
- Да, это где-то в 90 -91-ом.
- А когда Союз распался, как ваша семья реагировала? Вы были рады этому событию?
- Нет.
- Вам не понравилось, что Союз распался?
- Нет.
- Почему? Вам нравилось жить в Советском союзе? Не нравилась независимость?
- Не то, что развалился Советский союз. . . мы не хотели, чтобы Россия отделялась от нас, потому что мы учились в русской школе.
- А вы этнически таджики?
- Да. . . Ему нравилось в Швеции. Это мой брат, я его знаю полностью. Он в России он три-четыре месяца, от силы полгода работал на одном месте и потом все, приезжал отдохнуть больше не мог, а там. . . Он со мной свободно разговаривал по телефону, говорил, что там ему очень нравится.
И настроение было хорошим?
- Вообще отличное.
- А вы знаете что-то о его статусе? Есть такое мнение, что он в Швеции находился нелегально. Он пытался получить политическое убежище, как-то легализоваться и остаться в Швеции. И незадолго до того, что он совершил, ему отказали в этом.
Я же вам говорил - да, он был нелегально. Я не знаю, хотел ли он паспорт получить или по-другому легализоваться, но он любил эту страну и хотел там быть легально. Я был спокоен в эти три месяца, в которые он мне не звонил, потому что он говорил, что там снег, что там зима и что сейчас там трудно найти работу. Поэтому я был спокоен.
- Он говорил, что он хочет вернуться сюда в отпуск?
- Я ему предлагал, говорил — приезжай. Он говорил, что если я приеду, то назад не смогу вернуться. По голосу было понятно, что ему там нравится.
- А что еще он рассказывал про Швецию? Чем он там занимается, как он там проводит время?
- Там у него были друзья. Я не знаю какие, но по-моему наши, самаркандские друзья. Он говорил, что все, вечер, работу закончили и теперь иду к друзьям, там делали национальное блюдо халиса. И он едет к ним.
- То есть все-таки у него были какие-то самаркандские друзья в Швеции?
- Значит, были. Если он вечером поехал на халису, значит были. Он сказал, что сел на электричку и едет к ним.
- Ваша мама умерла в прошлом году?
- Да, я поэтому и приехал сюда. Я приехал на похороны. Мы сами сказали, чтобы он не приезжал, а я приехал и остался здесь, не вернулся в Россию.
- А как Рахмат отреагировал на смерть матери?
- Очень сильно переживал.
- Сожалел, что не смог приехать на похороны матери?
- Конечно.
- Ваша мама умерла неожиданно или она болела?
- Неожиданно. Я в конце октября уехал в Россию, а через месяц она внезапно заболела. Я приехал в декабре. Месяц пробыл всего в России, приехал и на следующий день она скончалась.
- Она в ноябре заболела?
- Нет, в декабре. 11-го числа она заболела, 13-го она скончалась.
- Это было в 2016 году?
- В 2015-ом.
- А чем она заболела? Или это просто старость?
- Да.
- Как ее звали?
- Рано. Она медсестрой работала, отец — сварщиком. . . .
Все было в советское время, мы ели и колбасу, и вы поймите одну вещь — телефон, канализация, свет, асфальт, русская школа. . . Вы в какую улицу не войдете — есть тупик, чтобы сделать такую вещь, чтобы сделать теракт. Если человек родился в горах, трудно ему жилось, например, или еще какие-то проблемы — материальный недостаток, я понимаю. Нет, нет, не за что ухватиться. Поймите вот это — ухватиться не за что. Если вы не верите мне, не верите соседям, вы можете пойти в его школу, можете поднять его документы, журналы — он учился отлично. Вы в этом убедитесь. Я вам уже говорил, в шестом классе он мог решать задачи по алгебре за восьмой класс. У нас была цивилизация очень большая.
Как вы думаете, если он знал, что возможна его депортация, что его выгонят их Швеции, потому что уже была информация, что он находится нелегально, правительство узнало. Могли он испугаться этого и из страха так поступить?
- Из страха? Нет. В Узбекистане сейчас трудно жить, но он на кусок хлеба здесь заработает в любом случае. Он этого не боялся.
- Часто ли он говорил о своих детях, например, когда был в России или где-то, когда вам звонил?
- Конечно. Он их очень любил и всегда мне говорил, чтобы я взял его старшего сына под свою опеку — научил какому-нибудь ремеслу, наставил на правильный путь, чтобы не шлялся. Это я могу подтвердить хоть под присягой.
- А какие-то старые фотографии Рахмата есть?
- Сейчас поищу. У мусульман не положены некоторые вещи, например — гимнастика, хоккей на траве, как он мог быть сильно религиозным, если его дочь уже четыре года ходит заниматься хоккеем на траве? Там форма такая — шорты.
.
Подробнее читайте на fergananews.com ...