фото показано с : fergananews.com

Фото Виктора Васенина, «Российская газета» В 2014-2015 учебном году в московских школах училось 25. 357 детей – иностранных граждан. Какие возможности предоставляет город, чтобы помочь этим детям выучить русский язык, не только общаться на простые темы, но и осваивать школьную программу? На 12-миллионную Москву – всего пять «Школ русского языка» для детей мигрантов, и лишь две из них – бесплатные.

Как происходит адаптация детей-иностранцев, готовы ли школы менять программу, если в классе учатся дети-инофоны, и почему «Школ русского языка» должно быть как можно больше, «Фергана. Ру» поговорила со специалистом в области обучения детей-билингвов и изучающих русский как иностранный, автором учебных пособий, кандидатом филологических наук, доцентом Московского института открытого образования Ольгой Синёвой.

- Ольга Владимировна, у вас есть статистика, сколько детей мигрантов учится в московских школах?

- Все данные за прошлый учебный год были опубликованы в журнале «Добрососедство». В Москве училось 25. 357 детей-иностранцев, в том числе 157 афганцев, 481 гражданин Казахстана, 3. 128 граждан Кыргызстана, 2. 769 детей – граждан Таджикистана, 114 – Туркмении, 2. 186 – Узбекистана. 70 китайцев, 54 турка. Из Украины – 4. 907 детей. Это количество – около 25 тысяч – остается приблизительно одним и тем же из года в год, соотношение иногда меняется, сейчас, например, киргизов больше стало.

- Видимо, из-за того, что Кыргызстан вступил в ЕАЭС, и многие формальные проблемы были сняты.

- Может быть. Данных о детях из семей мигрантов, у которых есть российский паспорт, у нас нет. У учителей критерий такой: насколько ученик, приехавший из другой страны, погружен в русскую культуру, владеет ли русским языком, и на каком уровне. По наблюдениям педагогов, с которыми я работала на курсе повышения квалификации «Методика преподавания русского языка в поликультурном разноуровневом классе» с сентября по декабрь, - а это 75 человек, - детей мигрантов не так много, в среднем 15-20% в классе. Но эти дети плохо владеют языком, и возникает проблема: либо их подтягивать, и тогда страдают остальные ученики, либо не обращать на них внимания, «что вырастет, то вырастет»… В таком случае в будущем возникнут серьезные проблемы и у них, и в школе, которая получает маргинальных учеников… Вопрос организации языковой подготовки детей мигрантов - самый сложный.

- В 2006 году Департамент образования Москвы издал указ о создании «Школ русского языка» - структурных подразделений внутри обычных школ, которые бы обучали детей-иностранцев русскому языку в течение одного учебного года. Сколько в Москве «Школ русского языка» сегодня?

- Пять, из них две бесплатные, а три существуют за счет родителей. Но в прошлом учебном году 18 групп ШРЯ работали в семи образовательных организациях, в которых прошли обучение 262 человека. Сейчас «Школы русского языка» исчезают. Проблемы начались, когда пошел процесс реорганизации системы образования и объединения школ в учебные комплексы.

- Почему?

- Раньше «Школам русского языка», как структурным подразделениям, выделялось отдельное финансирование. Учебный план предполагал 24 часа учебных занятий в неделю в течение года, а также занятия с логопедом. Сейчас система финансирования стала иной, и, возможно, школа может получить грант на этот вид деятельности, но пока школы не научились выстраивать подобную работу. Пройдет некоторое время, опыт появится.

По заданию Департамента образования Правительства Москвы Московский институт открытого образования регулярно проводит мероприятия, связанные с социально-культурной адаптацией и интеграцией детей мигрантов: «Московский молодежный форум «Москва многоликая и разноязычная», «Международный день родного языка», «Московский открытый конкурс детского творчества «Билингва», «Открытый этнокультурный театральный фестиваль общеобразовательных учреждений «Такие разные и такие похожие: народы, времена, нравы». У школ сегодня есть возможность обучать детей «Русскому как иностранному» во второй половине дня в рамках предмета по выбору «Русский язык». Группу можно открыть, если набирается не менее пяти учеников, и заниматься два часа в неделю, то есть два урока. Таких групп в прошлом году было 24, не так много, в них учились 327 человек. Директора не в полной мере пользуются этим ресурсом, хотя и это большое подспорье для тех детей, которые плохо владеют языком.

- А почему для ШРЯ не годится подушное финансирование, которое введено в московских школах?

- Система подушного финансирования делает выгодным включать детей-иностранцев в общие списки классов. Но с другой стороны, если этими детьми специально не заниматься, то их «неуспеваемость» снижает общий балл, портит картину успешности учебного процесса. По русскому языку у такого ребенка не будет «отлично», если применять к нему требования ФГОС (Федерального государственного образовательного стандарта). Но здесь должен быть совершенно иной подход к аттестации: насколько ученик-инофон освоил программу «Русский язык как иностранный». И этот вопрос тоже остается открытым.

Ребенок, который приехал в Россию и будет учиться в общеобразовательной школе, должен не просто научиться говорить, читать и писать по-русски, он должен освоить учебно-научный стиль речи, чтобы потом нормально получать образование наряду с носителями русского языка. Это архисложная задача, и конечно, полностью ее решить за один год невозможно. Человек способный, с развитым интеллектом осваивает систему чужого языка не менее чем за три года при таком интенсивном обучении, как в ШРЯ. Поэтому тот факт, что мы пока еще не построили систему, соотносимую с деятельностью «Школ русского языка», мешает полноценному образовательному процессу: теряют и дети мигрантов, и дети – носители русского языка, и педагоги. Важно то, что разработанные для ШРЯ методики, сам опыт обучения детей необходимо сохранить, преобразовав, применять в новых условиях.

Ольга Синева

- В чем заключается особенность методики, разработанной для ШРЯ?

- Часто в школу поступают дети мигрантов с еще не сложившейся системой родного языка. Они не умеют учиться, не умеют читать и писать, работать со словом даже на родном языке. Им необходимо больше, чем обучение языку: навыки учебной деятельности, педагоги восстанавливают, прививают или формируют фоновые знания, смягчается культурный шок, так как ребенок видит, что не только у него языковые проблемы. Это также своеобразная диагностика когнитивного состояния ребенка, потому что он наблюдается в процессе учебы. В ШРЯ работали психологи и логопеды: часто приходили дети-инофоны с логопедическими проблемами, и нельзя требовать понимания, где пишем «ща», а где «ча», если ребенок не может это произнести.

Если смотреть на проблему обучения детей-мигрантов по-государственному, имея в виду статус России, русского языка в мире, то конечно, необходимо инвестировать в структуры, подобные «Школам русского языка». Социо-лингвистические исследования подтверждают, что уже через год начинается сильная социализация ребенка, и он в семье начинает говорить по-русски, потому что в школе целый день говорит именно так. И очень часто родители обращаются к ребенку на родном языке, а он отвечает по-русски, и получается, что ребенок социализирует своих родителей.

Возможно, нужно пересмотреть программы, разработанные когда-то для ШРЯ, с учетом экономии, усилить интегративные процессы, взаимодействие учеников-носителей русского родного языка и детей мигрантов. В «Школах русского языка» все это было предусмотрено: дети-инофоны имели право пойти на урок в обычный класс, если им было по силам что-то понять, особенно если это практико-ориентированные предметы, они участвовали в общих мероприятиях, проектах. В наших программах ШРЯ все было достаточно разумно, и интенсив – 24 часа в неделю – позволял значительно продвинуться в формировании коммуникативной, познавательной компетенций.

- Почему тогда так мало учеников в «Школах русского языка» в прошлом учебном году? Нет информации? Или родители не хотели, чтобы дети теряли год, мол, ребенок и без этого заговорит?

- Вы сами и ответили. Все в комплексе. Самое большое количество структурных подразделений под названием «Школа русского языка» в прошлые годы - 13. В Москве 10 округов, практически по одной школе в каждом, в ЮВАО – три. Немного. Цифры говорят сами за себя.

- В каких московских округах выше потребность в «Школах русского языка»?

- Юго-Восточный, Восточный и Северо-Восточный округа. Лет десять назад доходило до пятидесяти-семидесяти процентов, но сегодня такая ситуация лишь в отдельных случаях.

- А вопрос методики преподавания русского языка детям-иностранцам решен? Я несколько раз брала интервью на эти темы, и постоянно поднималась проблема отсутствия методики и учебников. В группе обычно дети разного возраста, разного уровня подготовки…

- Сложно сказать «вопрос решен», потому что нет предела совершенству, особенно в методике преподавания «Русского как иностранного» детям. Можно сказать, что вопрос методик все еще решается. Но самый сложный этап, когда не было ничего, - преодолен, учебный комплект «Русский язык от ступени к ступени», в котором отражена наша методика, выдержал второе издание и по-прежнему востребован.

Когда перед педагогом иноязычный коллектив, но он однородный, допустим, тюркоязычные дети, то материал выстраивается сообразно ситуации. Если в классе дети-инофоны, носители языков с разными типами грамматического строя (финноугорские, картвельские, армянский, инославянские и проч. ), то и отбирать учебный материал надо по-другому.

Вторая проблема – разновозрастность групп: в группу с нулевым уровнем владения языком могут поступить восьми- и тринадцатилетний ученик.

Третья сложность определяется целями, которые мы ставим перед учителем и ребенком. Если мы хотим, чтобы дети научились общаться, уметь говорить на темы, обычно выделяемые в методике РКИ: «питание», «здоровье», «семья», «игры», «спорт» - эта задача решается в системе дополнительного образования, и языковое окружение весьма способствует успешности. Но если перед нами задача – дать не только эту лексику, но и определенный объем текстов детской русской литературы, то есть то, что ребенок, носитель русского родного языка, выучил дома с мамой еще до школы, - это другое. Кроме того, детям нужно помочь освоить терминологию, общенаучную лексику, чтобы они могли продолжать обучение в школе, - а это тоже не предусмотрено традиционной методикой РКИ.

Страница из учебника Ольги Синевой «Русский язык от ступени к ступени. Произношение, чтение, письмо»

Сегодня решена методическая проблема, как научить ребенка освоиться, слышать слово, уметь спросить, рассказать о себе, понимать, что говорят, и отвечать адекватно на вопросы. Методика «РКИ детям» зарождалась на кафедре Международного образования и интеграции детей мигрантов в школе МИОО в конце девяностых – начале двухтысячных годов и продолжает совершенствоваться.

Вот уже десять лет Ваша покорная слуга увлечена еще одним направлением: это методика преподавания русского языка в разноуровневом поликультурном классе. «Разноуровневом» по владению государственным русским языком, и этот акцент очень важен.

В российской школе нет предметной области «Русский как иностранный», мы преподаем русский язык как государственный. Существует проблема обучения детей предметной области «русский язык» в поликультурных классах, даже если там всего два… да хоть и один ребенок-инофон или билингв, который свободно говорит по-русски, но делает ошибки, типичные для билингва, особенно если в семье у него говорят на другом языке.

Например, учитель формулирует цель урока: «Освоение правописания ЧК-ЧН». Однако инофону нельзя так ставить задачу, мы его только запутаем. Ребенок должен сначала освоить лексику, понять, как образуется слово: «яблоко – яблочко, ежевика - ежевичка». Параллельное освоение звучащей и графической форм слова (при чтении и письме) позволяет запомнить его навсегда: у инофона и мысли не возникает, что тут где-то «может быть» мягкий знак.

Если мы русских детей начинаем учить правописанию (словарные и несловарные слова), анализу слов и предложений, то иностранцев для начала нужно обучить предложно-падежной системе и лексике. И обнаруживается, что дети-инофоны, которые были методически правильно обучены на начальной стадии, пишут грамотнее, чем носители русского языка. Мне коллеги недавно показали диктант ребенка из армянской семьи – три ошибки, а в диктанте носителя русского родного – 15/20 ошибок. Почему? Ребенок-армянин запоминал слово одновременно и в его звуковой форме, и в графической, прописывая и заучивая слова в различных его формах: корова даёт молоко, нет коровы, вижу корову.

Инофоны делают те же ошибки, что и маленькие дети-носители русского родного языка. Моей внучке четыре с половиной года, и она может сказать «много руков», «человеков», «есть два путя». Это объяснимо. Она строит формы слов по аналогии: если стол - столов, то и «человеков» можно…. Не нужно пугаться, всему можно научить, если по-другому выстраивать программу начальной школы, с учетом наличия в классе инофонов и билингвов, и если совместить методику преподавания предметной области «Русский язык» и приемы из методики преподавания «Русского как иностранного».

Страница из учебника Ольги Синевой «Русский язык от ступени к ступени. Произношение, чтение, письмо».

- Менять всю программу и методику из-за одного-двух детей в классе?

- Я бы не сказала, что всю. Надо, не нарушая ФГОС, пересмотреть порядок подачи тем, формулирование целей и подход. Например, начинать урок не с теории «Скажите, что такое «существительное», и отдельно, вне контекста, взятых слов в качестве примера… Это для инофона неинформативно. Необходимо предложить маленький текст, дозируя грамматические трудности, и ребенок, отвечая на вопросы по содержанию и разбирая слова, распределит их по группам и придет сам к выводу, какие слова – имена предметов, а какие – имена признаков. Повредит ли такой подход носителю русского языка? Нет. Наоборот, это сформирует лингвистическое мышление, заставит искать ответ самостоятельно.

Однако подобная работа: перераспределение тем программы, отбор материала для уроков - посильна коллективу обученных данной методике учителей и методистов, но не одиночке-учителю, хотя на курсах, которые я читаю в МИОО и в МГУ имени М. В. Ломоносова, встречаю очень творческих педагогов. Подчеркну, что в основном, подобные курсы проводятся в рамках государственного задания Департамента образования Правительства Москвы.

- По вашему опыту, много детей, которые учатся в московских школах, совсем не владеют русским языком?

- По существу, это все дети-инофоны, о которых мы говорим. Даже если ребенок свободно разговаривает, он часто не умеет писать по-русски, не знает грамматики. Поэтому я уверена, что ребенок обязательно должен пройти период социокультурной адаптации, причем не в общеобразовательном классе, а отдельно, в «Школах русского языка». Либо методика преподавания должна быть перестроена с учетом обучения таких детей и, конечно, не по 26 человек в классе. Если мы для иностранного языка делим класс на подгруппы, почему для обучения государственному русскому языку допускаем переполненный класс? В среднем каждый ученик при такой наполняемости класса имеет возможность говорить всего одну минуту, а 30 секунд - на письмо, или наоборот. Но это одинаково безуспешно. Деление класса со смешанным языковым коллективом на подгруппы – прекрасная альтернатива «Школам русского языка». При этом необязательно инофонов отделять от носителей русского родного.

Впрочем, я оптимистично смотрю на эти вещи. Все возможно, только надо взяться и сделать. А если мы будем оглядываться, выгодно это или невыгодно, экономно или не экономно… Это же уникальная возможность для государства - взращивать людей, принимающих русский язык, русскую культуру как свою!

Случается, что ребенок несколько лет учится в России, потом возвращается на родину: в Таджикистан, Афганистан, Армению. Он увозит с собой знание языка, теплое отношение к школе, где учился, у него сформированы связи в нашей стране. От нас уезжает человек, который поддерживает русский язык, русскую культуру. Любовь, уважение и внимание к стране может формироваться и через знание языка. Поэтому, если мыслить по-государственному, адресная работа с детьми мигрантов - это не просто решение образовательных проблем, а то самое продвижение русского языка и русской культуры, о котором мы много размышляем и, получается, не замечаем, что делаем реально.

Беседовала Мария Яновская

Международное информационное агентство «Фергана»

Подробнее читайте на fergananews.com ...

196 +