Фото с сайта Kabar. kg Сорокадвухлетняя жертва пыток Наргиза Раджапова переехала в Бишкек из Оша, опасаясь за свою жизнь и безопасность двух своих детей. Больше года она работала здесь уборщицей и надеялась на торжество справедливости.

Однако 8 октября 2018 года все ее надежды рухнули. Верховный суд Кыргызстана приговорил ее мужа, инвалида 2 группы Дамира Шабралиева, к пожизненному заключению, а ее брата Мурата Раджапова – к 12 годам лишения свободы.

Мужчины обвинялись в убийстве подполковника милиции, сотрудника Главного управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков МВД Таирбека Уларова. Тело милиционера было найдено в марте 2017 года близ города Ош в салоне его собственной автомашины.

Во время расследования убийства милиционеры жестоко пытали Наргизу, в частности, насиловали ее пластиковой бутылкой. От Раджаповой требовали признания, что она была любовницей подполковника, а ее муж убил Уларова на почве ревности. Из-за пыток у женщины случился выкидыш – она была беременна двойней.

Наргиза Раджапова. Фото с сайта Kaktus. media

После жалоб Раджаповой правозащитникам удалось в июне 2018 года добиться возбуждения уголовного дела по факту применения насилия в камере СИЗО. Однако Наргизу так и не признали потерпевшей: она проходит по делу как свидетель. Свидетелями, а не обвиняемыми проходят по делу и милиционеры, которые, по словам Наргизы, подвергали ее пыткам.

Бесценно, или не стоит ничего?

Мы встретили Наргизу Раджапову на презентации исследования «Стоимость правовых, медицинских и социальных последствий пыток в Кыргызстане», которая проходила в Бишкеке 9 октября 2018 года. Сама Наргиза считает, что ущерб, нанесенный ей и членам ее семьи, невозможно подсчитать, потому что «жизнь и здоровье человека бесценны». Об этом, заметим, говорят и авторы исследования, декларирующие «бесценность жизни, здоровья и достоинства человека».

«…Представленные в отчете цифры и оценки являются лишь смелой попыткой перенести страдания жертвы пыток в экономическую плоскость, и, безусловно, заслуживают дальнейшего уточнения и дискуссий», – отмечают авторы исследования.

Исследование проводило общественное объединение «Центрально-Азиатский альянс против зависимости» совместно с Национальным центром по предупреждению пыток при поддержке фонда «Сорос-Кыргызстан». Как отмечают авторы, это второй в мире подобный отчет. Первое такое исследование было проведено в 2013 году в Уганде.

Исследование подсчитывает прямые финансовые затраты, которые возникают (вследствие применения пыток) у государственных и общественных структур, а также домохозяйств и других вовлеченных сторон. Это расходы, непосредственно связанные с уходом за пострадавшими (медицинские и немедицинские затраты), правосудием (услуги адвокатов и предоставляемые государством правовые услуги) и другими возникающими потребностями. Учтены тут и косвенные затраты, связанные с тем, что жертва полностью или частично теряет доход в результате потери трудоспособности. Кроме того, были подсчитаны и нематериальные затраты, связанные со снижением уровня удовлетворенности жизнью, а также иными социальными и медицинскими факторами, такими как боль, страдание, дискриминация, стигматизация и социальное отвержение.

По подсчетам правозащитников, экономические потери людей, подвергшихся пыткам, могут составлять от полутора до 15 годовых доходов жертвы – в зависимости от тяжести пыток и серьезности их последствий. Так, даже если последствия считаются сравнительно легкими, жертва все равно теряет около 8 месяцев на восстановление физического и психического здоровья, а также тратит 2-3 года жизни на возбуждение уголовного дела и участие в судебном процессе. Все это обходится жертве больше, чем в 320 тысяч сомов (около $4700).

Если пытки вызывают последствия средней тяжести, тогда расходы могут превышать 1 миллион сомов (примерно $14. 500). В случае же критических последствий расходы, по мнению авторов отчета, могут превысить сумму в 4 миллиона сомов (около $58. 000). Учитывая, что Киргизия является страной с высоким уровнем безработицы, где даже в столице среднемесячная зарплата составляет около $200, можно сказать, что финансовый урон, нанесенный жертвам пыток и их семьям, оказывается просто катастрофическим.

Чтобы оплатить услуги адвоката, содержать семью и оплачивать необходимые счета, Наргиза Раджапова была вынуждена продать свой дом. Кроме того, чтобы обезопасить себя и детей, ей пришлось переехать в столицу.

«У нас был магазин, – говорит она, – муж до перелома шейки бедра зарабатывал до 30 тысяч сомов (около $350) в месяц. Жили мы не бедно. Теперь нет ни магазина, ни дома, ничего. Вдобавок на каждом углу меня стали поджидать милиционеры и угрожать мне».

Теряет жертва, теряет и государство

Правозащитники подсчитали и приблизительные расходы государства, возникающие в таких случаях. Так, общая сумма затрат государства по каждому случаю пыток в зависимости от тяжести последствий составляет от 2,8 до 4 и более миллионов сомов. Кроме того, государство теряет от 16 до 24 рабочих человеко-лет на каждый случай пыток (сюда, как уже говорилось, входит работа медперсонала, правоохранительных органов, судей, экспертов и т. д). При этом, как отмечают авторы исследования, расходы государства на предупреждение пыток составляют всего около 12 миллионов сомов в год (примерно $174 тыс. ). Именно таков годовой бюджет Национального центра КР по предупреждению пыток, призванного бороться с этим злом.

«Таким образом, потери только от трех случаев пыток с критической степенью тяжести наносят государству больший ущерб, чем оно затрачивает на превенцию данного социального явления», – говорится в отчете.

Структура потерь государства от применения пыток (в киргизских сомах). Диаграмма из совместного доклада правозащитников

Авторы оценили и гипотетические потери госбюджета в целом. При этом они исходили из предположения, что государство готово обеспечить правосудие всем жертвам пыток, и опирались на статистику Генеральной прокуратуры, касающуюся обращений граждан по фактам пыток. Учитывая все вышеуказанное, было установлено, что в 2017 году эти расходы составили более 1,2 миллиарда сомов (немного больше $17 млн. ), что составляет 1% доходной части госбюджета.

Если учесть, что с 2012 года количество таких обращений приблизилось к 1900, то урон, нанесенный государству за последние 6 лет, должен превышать 5,5 миллиардов сомов (около $80 млн. ).

Цифра весьма внушительная. Однако команда исследователей полагает, что реальный объем государственных затрат может существенно превышать сумму, указанную в отчете.

Кого боится ГКНБ?

Как отмечают авторы отчета, результаты исследования могут создать обманчивое впечатление, что государству выгодно игнорировать факты нарушения прав человека, потому что таким образом оно сможет сэкономить на осуществлении правосудия. Впрочем, выгода эта только кажущаяся. Попытка отвернуться от прав человека может привести к долгосрочным негативным последствиям: снижению уровня доверия населения к государственным институтам, повышению уровня тревожности, ощущению незащищенности и бессилия в обществе, профессиональной деградации в правоохранительных и других государственных службах и др.

«Все перечисленные факторы напрямую влияют на экономическую активность населения, и как следствие, прямым образом связаны с уровнем и динамикой развития экономики той или иной страны», – резюмируют авторы исследования.

Однако, по мнению руководителя правозащитного центра «Кылым Шамы» Азизы Абдирасуловой, исследование не охватило два важных момента. Во-первых, не подсчитан ущерб, который наносится родным в случае смерти жертвы пыток. Во-вторых, не учтен урон, который терпят родственники жертв, осужденных на основании показаний, добытых под пытками.

В обществе принято считать, что чуть ли не половина заключенных не виновны в том, что им инкриминируют, и попали в тюрьмы только потому, что не смогли выкупить свою свободу в ходе следствия или суда. Сегодня в тюрьмах Кыргызстана содержится более 10 тысяч осужденных.

Как отметила на презентации директор правовой программы фонда «Сорос-Кыргызстан» Нуриана Картанбаева, в Кыргызстане еще не сформирован формат принятия решений на основе исследований. Ее слова подтверждает и тот факт, что парламент страны до сих пор не рассмотрел ежегодный отчет Национального центра по предупреждению пыток, хотя согласно регламенту он должен был сделать это еще в марте.

Авторы исследования выработали рекомендации парламенту, правительству и Верховному суду Кыргызстана. В частности, Верховному суду рекомендуется «…принять постановление пленума Верховного суда для обобщения судебной практики при разрешении споров о компенсациях пострадавшим от пыток».

Пока правозащитники делают очередную попытку достучаться до властей, Наргиза Раджапова, как и многие другие жертвы, продолжает ждать торжества справедливости, надеясь, что это может случиться после очередной смены власти.

«Я уже не в состоянии бороться с этой системой, я одна. . . Мне говорят, что дело моего мужа находится под контролем президента, что ничего сделать нельзя. Вот я и удивляюсь, почему он не смотрит на мои права? Эта власть повторяет то, что было раньше, она является продолжательницей старой системы, – говорит Наргиза. – Мужу, инвалиду второй группы, ни за что дали пожизненное заключение… Я не удивлюсь, если теперь закроют дело о пытках. В ГКНБ (Государственный комитет национальной безопасности, где расследуется дело о пытках по жалобе Раджаповой. - Прим. «Ферганы») говорят, что они боятся. Если суд оправдает пытавших милиционеров, то те будут жаловаться на них. Что могу сделать я, если боятся даже работники ГКНБ?»

Абдумомун Мамараимов

Подробнее читайте на fergananews.com ...

124 +