2017-5-29 11:37 |
После распада некогда общей страны миграция населения бывших союзных республик стала естественным процессом, люди покидали насиженные места и устремлялись на свою историческую (этническую) родину.
Позже миграционные процессы затронули и коренных жителей бывших советских республик, которые уезжали в поисках работы и лучшей жизни.
Туркмены, в отличие от соседей по Центральной Азии, гораздо в меньшей степени были подвержены перемене места жительства. Тем не менее, за 25 лет с момента обретения страной независимости десятки тысяч граждан Туркменистана, среди которых все больше и больше коренных туркмен, покинули страну и обосновались за границей. Некоторые уезжали из-за ниязовских «реформ» в сфере образовании, когда школы перешли на 9-летнее обучение, а в умы молодежи массово насаждались идеи из президентской книги «Рухнама». Другие подались на чужбину в поисках работы.
Какой бы ни была причина отъезда, многие покупали билет в один конец. Журналист Атаджан Непесов, ранее поднимавший тему ностальгии бывших граждан Туркменистана, в новой статье пытается понять, почему, несмотря на сильную тоску по родине, туркменистанцы и, конкретно, этнические туркмены не стремятся при этом возвращаться в родные места ни в ближайшем, ни в отдаленном будущем, а намерены оставаться жить там, где обрели свой новый дом.
Выбор из двух зол
«Из двух зол выбрала меньшее», - призналась 46-летняя Гулькамар, работающая прислугой в одном из богатых домов Стамбула. Женщина родом из Лебапского велаята. Восемь лет назад, отдав сыну все накопленное, отправила его учиться в Харьков. Однако вскоре поняла, что зарабатываемых денег не хватит помогать парню все пять лет его учебы. Нужно было искать выход из ситуации.
Растила сына Гуля практически одна. Муж Яшнар, как и тысячи молодых мужчин в Туркменистане в 1990-е годы, умер от наркотиков. Доза тогда стоила дешевле, чем банка пива «Балтика». Женщина не долго горевала, была готова к такому исходу. Надо было жить дальше, растить сына.
Пока парень был школьником, Гуля торговала в одном из коммерческих магазинов «Дунья базара» — крупного вещевого рынка Туркменабада. Не шиковала, но денег им с сыном хватало ровно до того момента, пока не встал вопрос об учебе в вузе. Дорога в местный пединститут или в ашхабадский вуз для них была закрыта: без взятки в размере нескольких тысяч долларов поступить было нереально, к тому же в графе «национальность» в паспорте сына стояло «узбек», что автоматически закрывало ему дорогу в туркменские вузы. Справедливости ради замечу, что нетуркменам все же удается устроить своих отпрысков в институт, но за свою принадлежность к другой нации они добавляют к общей взятке еще энную сумму.
В общем, на семейном совете был выбран харьковский вуз, куда, помимо Гулиного сына, поехали еще многие ребята из Туркменистана. Весь первый год учебы Гулькамар «пахала» с утра до вечера, откладывая каждый заработанный манат, меняя его потом на доллар. О себе не думала, лишь бы сын учился и ни в чем не нуждался в чужой стране.
Однажды хозяйка магазина, у которой работала наша героиня, вызвала Гулю на откровенный разговор. «Почему бы тебе не поехать на заработки в Стамбул? - сказала работодательница, сама постоянно выезжавшая в Турцию и ОАЭ за товаром для своих торговых точек. - Там много наших женщин работает прислугой в домах богатых турков, сиделками около больных или немощных людей, нянями малышей. И зарабатывают они больше того, что ты получаешь тут, у меня».
Гуля задумалась: сумма, озвученная хозяйкой, превышала зарплату в ее магазине раз в пять. Было это давно, еще в конце 2007 года. Гулина благодетельница, задействовав своих знакомых в Стамбуле, нашла для женщины работу сиделки у одинокой больной турчанки. Изначальный расчет был такой: поработать здесь несколько лет, пока сын учится в Харькове, а потом, как только тот получит диплом, вернуться обратно в Туркменистан.
Прошло уже 5 лет, как сын закончил учебу, а Гуля все еще в Турции. Как и тысячи других трудовых мигрантов из Туркменистана, она находится там на нелегальном положении, с давно истекшим сроком действия некогда полученной визы, со старым общегражданским туркменским паспортом. Правда, года два назад работу нашла хорошую — помогает по хозяйству семье с правом проживания и питания в их доме. Теперь ей не приходится тратиться на транспорт, на покупку продуктов для себя, на оплату съемной квартиры. Да и в плане безопасности есть свой плюс: чем реже выходишь из дому, тем меньше риска оказаться задержанной полицией и быть депортированной.
«Конечно, - рассуждает наша героиня, - я могу вернуться в Туркменистан, но что я буду там делать и на что жить? По рассказам тех, кто туда съездил, знаю, что уже по прилете в ашхабадский аэропорт меня станут всячески унижать и позорить, считая, что я, как «все туркменки», уехала в Турцию торговать своим телом, ублажать турков и иностранных туристов. Мне это надо? Нет, конечно».
Гуля утверждает, что и в Турции несладко, но из двух зол она выбрала меньшее, приняв решение остаться на чужбине. В чем «зло» Туркменистана? По мнению Гулькамар, в неизбежности стадного образа жизни. «Как овца в отаре, ты должен с понурой головой плестись в том направлении, которое укажет чабан или его подпасок, а также туда, куда тебя громким лаем и грозным видом погонят сторожевые псы-алабаи».
Высказываясь иносказательно, наша героиня подразумевает, что ее язык понятен собеседнику: «Если ты согласен жить по принципу стадности и руководствоваться принципом «как все, так и я, куда все, туда и я», то тебе будет в этой стране вполне комфортно».
Самой Гулькамар уже никогда не будет комфортно на родине — она это точно знает. Стадность не по ней, точно так же, как и для ее сына, оставшегося после окончания учебы на Украине. «Может быть, я и вернусь туда когда-нибудь, - сказал парень матери, - но только тогда, когда там людям дадут больше свободы».
Если бы не визовый режим. . .
. . . то половина населения Туркменистана уехала бы из страны — такая складывается ситуация. В Турции проживает больше туркменских граждан, чем в какой-либо другой стране, поскольку въезд для них в Турцию безвизовый. Но и в государствах Европы, оказывается, немало туркмен. Один из них — 30-летний ашхабадец, теперь уже бывший, по имени Муратгельды. Он живет в Германии уже более 10 лет. Приехал продолжать учебу после окончания средней школы с углубленным изучением немецкого, а остался, похоже, на всю жизнь.
«Не хочу назад, - говорит он, - хотя Ашхабад мне часто снится. После этого нападает такая грусть, что хочется немедленно оказаться в своем родном тридцатом микрорайоне, потусоваться с одноклассниками, с соседскими пацанами, ставшими уже отцами семейств, угоститься щедрыми и невероятно сладкими дарами нашей земли, блюдами туркменской кухни».
Пожив в Европе, Мурат, по его собственным словам, сделал для себя ряд важных открытий, нашел ответы на вопросы, которые терзали душу. Он осознал, во-первых, что лозунг «государство – для человека», провозглашенный, но так и оставшийся пустым звуком в его родном Туркменистане, уже давно и успешно претворен в жизнь в стране, где он сейчас находится.
Во-вторых, теперь-то он понимает, почему власти его родины держат народ в информационной изоляции, блокируют доступ к популярным в других странах социальным сетям и ко многим интернет-ресурсам. Начатый в Ашхабаде масштабный демонтаж спутниковых антенн, считает наш герой, вызван не заботой об архитектурном облике туркменской столицы, как это преподносится официальной пропагандой, а, в первую очередь, страхом, что население будет получать «не ту» информацию, «заразится» свободомыслием.
«До отъезда в Германию, - рассказывает Муратгельды, - я всегда считал, что лучшей жизни, чем в Туркменистане, нет. Также думали и мои родители, и все наше окружение. Как же сильно мы ошибались, и как ошибаются до сих пор оболваненные идеологией мои земляки! Другая жизнь есть, и она кардинально отличается от той, что на моей родине. Сейчас я имею возможность сравнивать. Живя в Германии, я бываю и в других странах Европы, и жизнь в Туркменистане мне очень напоминает резервацию с жесткой системой запретов, ограничений, наказаний, где человек находится на положении полураба, полуузника».
Однажды мама Муратгельды хотела приехать к нему в Германию на католическое Рождество и затем остаться на Новый год. Как раз в это время в школах Туркменистана начинаются зимние каникулы, и женщина, работающая учительницей, надеялась, что ее отпустят провести с сыном праздники. Но не тут-то было, не пустили. Директор так и сказал: учителя могут выехать за границу только во время своего законного отпуска, то есть летом — есть такое указание.
Резервация для туркменистанцев хоть и выложена Аркадагом белым мрамором, но закрыта на вход из нее и на выход, нет свободы передвижения и внутри. Чтобы выехать из страны, необходимо собрать массу документов, сделать по несколько копий каждой страницы с любого документа, заплатить немалые деньги, а потом терпеливо ждать разрешительного вердикта миграционной службы.
Туркменистанцы могут выезжать и находиться без визы в двух десятках государств на всей планете — от 28 дней в Доминикане до 360 дней в Грузии. Большую часть стран с безвизовым режимом составляют карликовые или островные государства в Океании, Америке, Африке и Азии. Из этих 20 стран только в Турцию имеются прямые авиарейсы из Ашхабада. К тому же турецкий язык очень близок туркменскому, во всяком случае туркмен и турок без переводчика поймут друг друга. Этим в немалой степени и объясняется большой наплыв туркмен в Турцию, где, по данным радио «Азатлык» со ссылкой на миграционные органы Турции, на законных основаниях проживает около 30 тысяч граждан Туркменистана, а число нелегалов-туркменистанцев составляет, по разным оценкам, около 200 тысяч человек.
Анализируя ситуацию с визовым режимом в Туркменистане, невольно приходишь к выводу, что следующей страной бегства туркменистанцев из резервации вполне может стать безвизовая Грузия. Не на Кубу же подаваться туркменам и не в Самоа, где есть языковой барьер. В Грузии хотя бы на плохом русском можно объясняться.
Муратгельды возвращаться домой не думает. Поживу, говорит, еще некоторое время, а там, как говорил Ходжа Насреддин, «или шах умрет, или ишак сдохнет».
Уехать под любым предлогом
Все тот же Муратгельды рассказал о парнях и девушках людях из Туркменистана, с которыми познакомился за годы жизни в Германии. Все они приехали сюда по специальным программам немецкого правительства для проживания и работы в семьях, а также для изучения немецкого языка или получения специальности. Количество проживающих в Германии туркменов позволило организовывать земляческие сообщества в каждом крупном городе страны. Люди встречаются, общаются, устраивают общие праздники, готовят национальные блюда туркменской кухни, разговаривают на родном языке, а те, у кого уже появились дети, приобщают их к родной культуре.
Очень много туркменок оказалось в Великобритании. Большинство из них повыходили замуж за турков, англичан, индусов и стали полноправными гражданами королевства. Переписка с живущими за рубежом туркменистанцами демонстрирует рост их численности на Северном Кипре, в США, Швеции, Нидерландах, Российской Федерации, Белоруссии и на Украине.
«Пока мне не исполнится 27 лет, когда уже не призывают в армию, в Туркменистан я не вернусь», - утверждает Мердан, окончивший учебу в Москве и ищущий способы остаться там. По словам Мердана, его родители, раньше требовавшие немедленного возвращения после получения диплома домой, теперь сами говорят: не приезжай, что тебе здесь делать?
7 мая в интернете появилось объявление министерства образования Туркменистана о приеме и рассмотрении документов для поступления в зарубежные вузы таких стран, как Великобритания, Австрия, Бельгия, Нидерланды, Финляндия, Германия, Швеция, Швейцария, Япония, Республика Корея, Сингапур. Прием документов осуществляется в здании Международного Гуманитарного университета в Ашхабаде.
Нет сомнения, что желающих воспользоваться этой возможностью будет предостаточно. Ежегодно школу в Туркменистане заканчивают более 107 тысяч юношей и девушек, а местные высшие и средние профессиональные учебные заведения по установленной президентом квоте принимают только 16-16,5 тысяч человек в год. К тому же редко кто зачисляется на первый курс по итогам одних лишь знаний — в основном студентами становятся за взятку или по большому блату. Чтобы учиться, скажем, на воспитателя детского дошкольного учреждения или учителя начальных классов в Дашогузском педучилище имени Беки Сейтакова, как сообщают «Альтернативные новости Туркменистана», требуют $20-25 тысяч. А теперь представьте, сколько стоит поступление в такие престижные вузы, как университет, институт международных отношений, медицинский университет.
«У многих нет таких больших сумм наличными, чтобы враз оплатить поступление сына или дочери, а потом еще выделять деньги на сдачу текущей экзаменационной сессии, - говорит Мердан, получивший образование в Москве. – Поэтому родители предпочтут отправить своих чад в любую из перечисленных в объявлении стран. Я уверен, что треть, а может и половина из тех, кто увидел в чужой стране другую, достойную жизнь и достойные заработки, как я, не захотят вернуться назад, в Туркмению».
Миграция населения бывших союзных республик на протяжении ряда лет была естественным процессом. Русские ехали в Россию, казахи — в Казахстан, армяне — в Армению. И это было нормально. Ненормальным стал массовый отъезд из Туркменистана коренного населения, в подавляющем большинстве — молодежи. И родители благословляют своих детей на то, чтобы те оставались и закреплялись там, где учились и получили специальность. Огромное количество выпускников обменных программ сегодня проживают и работают в разных странах мира, наибольший процент их живет в США. Свободное владение языками, умение критически смотреть на жизнь и оценивать происходящие вокруг события делают этих молодых людей независимыми, и им уже трудно жить там, где установлены необоснованные ограничения.
«Я люблю свою страну Туркменистан, - написала молодая женщина по имени Аннагуль, пятнадцатый год проживающая в штате США. - Но за это время полностью изменилось мое мировоззрение, начало которому было положено в год учебы в 11-м классе американской школы. Вернувшись домой, в родной Лебап, я поняла, что уже не смогу жить при тоталитарном режиме. Еле протянула два года дома, уйдя с головой в работу, и вернулась в Америку. Моя нынешняя мечта — чтобы вся семья была рядом. Я убеждена, что родина там, где дом, где семья».
Атаджан Непесов (псевдоним туркменского журналиста в эмиграции)
.
Подробнее читайте на fergananews.com ...