фото показано с : fergananews.com

Фото из Фейсбука медресе Чуйской области Конфликт между светским и религиозным образованием в современной Киргизии продолжается уже давно. Причины этого конфликта лежат на поверхности. За годы независимости государство так толком и не озаботилось качеством религиозного образования.

Вопрос этот и в лучшие времена был далеко не праздным, а на фоне борьбы с терроризмом и экстремизмом он встает особенно остро. Каждый год в Кыргызстане появляются все новые исламские учебные заведения, в частности, медресе. И это вызывает у светской части населения тревогу, поскольку многие видят в медресе рассадники терроризма.

Что же собой представляют эти учебные заведения и чего от них ждать?

Согласно данным Госкомиссии по делам религий, к 2013 году число медресе в Киргизии достигло 67. Кроме того, в стране функционировали еще 10 высших исламских учебных заведений. Всего в них обучались более 4500 человек. К началу же 2017 года в медресе и исламских институтах учились уже 6000 человек, число зарегистрированных медресе перевалило за сто – так, во всяком случае, утверждает Духовное управление мусульман Киргизии (ДУМК).

Эти данные уточнил заведующий отделом образования ДУМК Акимжан Эргешов. На пресс-конференции в Бишкеке 22 февраля он заявил, что сегодня в стране функционируют один исламский университет, восемь институтов и 97 медресе. Количество учащихся в них достигло 8200 человек. В 16 медресе учатся девочки, в 17 - и мальчики, и девочки, в остальных – только мальчики.

В реальности учащихся медресе может быть намного больше, чем показывают цифры. Дело в том, что в официальную статистику не попадают заведения, не прошедшие государственную регистрацию. Так, например, в марте 2017 года только в Бишкеке власти выявили пять нелегальных медресе.

Институт Булан (Bulan Institute for Peace Innovations) - некоммерческая и неправительственная организация, головной офис находится в Бишкеке, в Женеве есть международное представительство. Институт Булан работает над двумя программами: по Кыргызстану и по Центральной Азии. Первая программа акцентирует внимание на образование и защиту прав детей на качественное образование. В рамках второй институт Булан проводит дискуссии по таким вопросам, как проблемы мира и безопасности, религиозный экстремизм, создание конструктивного диалога по приграничным зонам, способы предотвращения конфликтов, методы укрепления гражданского общества и средств массовой информации для обеспечения эффективной системы сдержек и противовесов государственной власти. Исследования института Булан показали, что многие медресе работают прямо при мечетях. Часто в них нет условий для обучения, царит антисанитария, здания находятся в плачевном состоянии, а ученики во время занятий просто сидят на полу.

Рост количества медресе объясняется рыночными правилами: есть спрос, есть и предложение. В шестимиллионной стране, где 80% населения относят себя к мусульманам, ценности ислама постепенно вытесняют ценности светского характера.

«Кризис в учебно-воспитательной работе государственных общеобразовательных учебных заведений толкает родителей на поиски альтернативы в религиозных школах. Такие проблемы, как драки в школах, отсутствие дисциплины и рэкетирство, формируют в сознании людей понятие о том, что хорошие, послушные дети воспитываются только в медресе», – отмечается в докладе института Булан.

Не только плохое

Вопрос, откуда в медресе деньги, муссируется безостановочно. Чаше всего полагают, что медресе финансируются арабскими странами, внедряющими опасные идеи. В муфтияте не скрывают, что до 2013 года в медресе поступали средства из Пакистана, Турции и Египта. Правда, настаивают, что в этом «не нужно искать только плохое».

По другим сведениям, нынешние медресе существуют в основном за счет добровольных пожертвований, в первую очередь – от родителей учащихся. Они платят небольшие взносы (около семи долларов в месяц), но само обучение бесплатное. Кроме того, медресе помогают общественные организации и отдельные граждане. Обычаи тут простые: люди, желающие сделать пожертвования, во время сбора урожая тоннами привозят картошку, яблоки, муку и другие продукты.

Материально-техническая база у медресе тоже бывает разная. Так, в городе Кара-Балте, что в 60 километрах от Бишкека, есть престижное медресе имени имама Агзама. Здесь имеется не только спортивный зал и пруд для выращивания рыбы, но даже небольшая собственная конюшня. Тут учащиеся получают навыки езды на лошадях и даже готовятся к спортивным состязаниям.

Но есть и иные примеры. Например, медресе в селе Манас в пяти километрах от столицы представляет собой маленький саманный домик из двух комнат. «Здесь, в этом пахнущем сыростью домике, где в нос ударяет неприятный, затхлый запах, дети и живут, и учатся. . . Спонсоров у медресе нет. Прихожане мечети приносят с собой лепешки, чай и картошку. Какие-либо условия как для обучения, так и для проживания здесь практически отсутствуют», – говорится в докладе института Булан.

Выпускники медресе имени Абдуллы бин Аббас. Фото со страницы медресе в Фейсбуке

Защиту от наркотиков гарантируем

45-летний Карим – с юга Киргизии. Он работал в России и мечтал, что его единственный сын сможет стать врачом. К несчастью, однажды Карим просрочил документы и его депортировали на родину. Пришлось отправить на заработки жену. Сам же он занялся фермерством, пропадал в поле целыми днями, а иногда и ночами. Сын после школы присматривал за скотиной и помогал по дому. Однако к девятому классу будущий врач бросил учебу, стал непослушным, перестал помогать отцу. Уговоры, угрозы и даже битье на парня никак не повлияли. Узнав, что сын начал курить, Карим по совету друга решил отдать его в медресе за 50 километров от дома.

За год сын сильно изменился: стал говорить о жизни как взрослый, снова взялся помогать отцу по хозяйству, когда приезжал домой на выходные. Однако про карьеру врача пришлось забыть – школьную программу в медресе не проходили, а, значит, аттестата о среднем образовании ждать не приходится. Но Карим не отчаивается.

«Ничего, – говорит он. – Пусть не будет ученым, зато станет хорошим человеком. Я теперь за сына спокоен так же, как был спокоен, когда жена была дома. Мне-то самому возиться с ним некогда».

В 95% медресе дети уже не проходят программу средней школы. В остальных пока еще преподаются школьные предметы, однако происходит это нерегулярно. Когда есть деньги, уроки проходят, когда нет, и уроков нет. Бывает, что учащиеся медресе посещают школы, которые находятся рядом.

Эксперт Института стратегического анализа и прогноза при Киргизско-Российском Славянском университете (КРСУ) Аман Салиев отмечает, что в медресе родители видят идеально защищенную среду. В отличие от общеобразовательной школы медресе гарантирует, что ребенок будет изолирован от алкоголя и наркотиков.

«Родителям не важно, станет их ребенок профессором или даже Биллом Гейтсом. Им просто нужна благоприятная среда, – поясняет Салиев. – Пусть говорят, что дети из медресе живут стереотипами, «ложными» мечтами, но медресе изолируют их от алкоголя, наркотиков, насилия и дискриминации. Я бы отдал своего ребенка в медресе».

По мнению Салиева, отдельной проблемой светских школ является дискриминация девочек из-за платков. Учителя срывают их с учениц, приводя в ужас и негодование верующих родственников. И это тоже не прибавляет авторитета общеобразовательным школам в глазах людей.

Диплом есть, но его не признают

Одна из причин популярности медресе в том, что там детей не только учат, но и содержат их, пусть и достаточно скромно. По данным института Булан, большинство учащихся – выходцы из многодетных семей. Лишь у 5% студентов есть трое братьев и сестер, а у 15% их четверо, у 45% – пятеро, у 20% – шестеро, у 10% – семеро. Конечно, кормить такое количество ртов родителям бывает трудновато, так что учеба в медресе еще и облегчает материальную ситуацию в семьях учащихся.

Неправильно было бы думать, что детей в медресе отдают только малообразованные люди. Около 60% родителей имеют среднее образование, 10% – средне-специальное, 30% – высшее.

Как правило, дети, учащиеся в медресе, планируют связать свою жизнь с религиозной сферой. Примерно 40% опрошенных хотели бы продолжить учебу за границей, 25% – работать в мечетях и медресе. Однако растет и число желающих получить высшее светское образование. Если в 2013 году таких было всего 5%, то в 2017 году они составляли уже 30% от всех студентов.

В медресе изучают Коран, хадисы, жизнь пророка Мухаммеда и историю ислама. Обязательными являются также уроки нравственности. Выпускники медресе могут стать преподавателями, заниматься связанной с религией научной работой, исполнять те или иные функции в мечетях и медресе.

Участница кулинарного конкурса в медресе Чуйской области. Фото со страницы медресе в Фейсбуке

Посольство США в Киргизии поддержало проект дополнительного профобразования для учащихся медресе. Два года назад в 25 медресе на севере страны и в трех на юге начали обучать детей светским профессиям. В список профессий вошли повара, швеи, сварщики и так далее.

В 2016 году Министерство образования разработало концепцию реформирования религиозных образовательных учебных заведений. Документ требует от них максимальной открытости. При этом «государственные органы могут вмешиваться в работу медресе только в случаях обнаружения в ней экстремистской пропаганды, а в остальных случаях они не могут напрямую вмешиваться в их деятельность, но регулируют внедрение в их учебную программу светских дисциплин».

Духовное управление мусульман Киргизии дважды в год проверяет условия обучения в медресе, а также проводит аттестацию преподавателей. Для работы в таком учебном заведении теперь требуется два диплома – о религиозном и светском образовании. Обычно муфтият подбирает преподавателей из выпускников зарубежных вузов.

Согласно Конституции, религия в Киргизии отделена от государства. Поэтому медресе и другие религиозные учебные заведения не получают финансовой поддержки правительства и не сертифицированы как образовательные учреждения. Таким образом, дипломы медресе, институтов и даже единственного в стране исламского университета не имеют статуса общегосударственных. До последнего времени они признавались только соответствующими религиозными учреждениями. И лишь в июле 2017 года Исламский университет Кыргызстана впервые получил лицензию на ежегодную подготовку 30 теологов.

«Мы хотим, чтобы наши дипломы признавались в обществе, в государстве, чтобы наши выпускники были востребованы и приносили пользу обществу, – заявляет Акимжан Эргешов. – Они же наши дети, наши граждане, а не чужие! Почему мы должны их ограничивать?»

Однако в докладе института Булан утверждается, что «недостатки в религиозном образовании напрямую оказывают негативное влияние на национальную безопасность, приводят к радикализации общества, распространению идей религиозного экстремизма. Идет не качественное, а количественное развитие религиозного образования».

Эксперт Аман Салиев считает, что в стране идет дискриминация женщин, носящих хиджабы (мусульманские платки), люди с атеистическим мировоззрением пытаются вычленить их из общества. По его мнению, это приводит к тому, что верующие не чувствуют себя частью единой страны.

«Мы должны интегрировать верующих в общество, государство должно быть именно светским, а не атеистическим», – говорит Салиев.

Компьютерный класс в медресе Чуйской области. Фото со страницы медресе в Фейсбуке

Он полагает, что пока в обществе доминируют антимусульманские фобии, верующие, чтобы чувствовать себя защищенными, будут искать подпольные ячейки.

«Если государство не станет помогать мусульманам, им начнут помогать другие люди, далекие от идей мира и благополучия страны, – заключает эксперт. – Здесь нужен рациональный, профессиональный и квалифицированный научный подход».

Отвечая на вопрос об угрозе терроризма, Акимжан Эргешов замечает, что террористы «с неба не падают, их готовят из среды необразованных людей». Медресе же как раз и занимаются религиозным просвещением молодежи. По его словам, в медресе обучение ведется строго по программе, разработанной Советом улемов и утвержденном Духовным управлением. Так что в этом смысле претензий к медресе быть не должно. Другое дело – профессиональный уровень преподавателей, который часто бывает далек от идеала.

Так, из общего числа преподавателей религиозных учебных заведений всего 20% имеют базовое конфессиональное образование. Проблема актуальна и для самого муфтията – из 2000 его работников 70% не имеют необходимой специальности, а высшее религиозное образование имеют всего 2,5%.

Медресе часто упрекают в том, что они не дают общеобразовательной подготовки. Однако представители ДУМК утверждают, что в медресе принимают только после окончания 9 или 11 классов – как того и требует закон.

Завотделом сектора правового обеспечения Госкомиссии по делам религии при президенте Киргизии Ормон Жаныбеков признает, что, в отличие от обычных школ, к медресе не предъявляются четкие требования относительно их работы. Чтобы открыть медресе, нужно собрать нотариально заверенные подписи 200 человек, представить перечень нужных документов, а также доказать наличие необходимой базы и средств для функционирования учебного заведения. Этого достаточно, чтобы открыть медресе, но достаточно ли для того, чтобы оно нормально работало?

Институт Булан цитирует председателя Госкомиссии по делам религий Зайырбека Эргешова, который признает, что в последние 25 лет государство не уделяло должного внимания религиозному образованию, не интересовалось учебными программами медресе и тем, чему конкретно обучают там детей. Как следствие, образовался явным разрыв и даже противостояние между образованием светским и религиозным.

Отвечая на вопрос о контроле, Эргешов сказал, что сотрудники муфтията не могут все время стоять рядом с каждым ребенком. Однако он отметил, что при ДУМК есть специальная структура и люди, которые занимаются этим вопросом. Представители же муфтията следят за общей ситуацией в областях, районах и городах.

Субботник в медресе аз-Захра в Джелалабаде. Фото со страницы медресе в Фейсбуке

К аттестации не допущены

Сегодня власти Киргизии понимают, что от качества религиозного образования зависит религиозная обстановка в стране в целом.

17 ноября 2014 года президент подписал «Концепцию государственной политики Кыргызской Республики в религиозной сфере на 2014-2020 годы». В ней отмечается, что «как в религиоведческом, так и в религиозном образовании нет четкого разграничения их сфер, содержания и функций, качество и того, и другого не отвечает современным образовательным стандартам. Отсутствует также нормативная правовая база, четко регулирующая данную сферу».

После принятия концепции Государственная комиссия по делам религий начала проверку учебных программ медресе и условий обучения в них. В 2016 году ведомство провело аттестацию преподавателей. Из-за отсутствия высшего светского образования к аттестации не были допущены 92% руководителей медресе.

По словам Ормона Жаныбекова, в парламенте на стадии первого чтения уже лежат поправки в закон об образовании. Этими поправками предусмотрена выдача лицензий религиозным образовательным учреждениям. Кроме того, уже рассматривается вопрос разработки стандартов и критериев для создания медресе, будет принято отдельное Положение о религиозном образовании.

Власти также намерены разработать стандарты классификации религиозных учебных заведений, по которым будет определен тип лицензии учебного заведения. На повестку дня вынесен вопрос о разработке механизма мониторинга религиозных учебных заведений. Это поможет выявлять наличие и распространение в них радикальных идеологий.

Абдумомун Мамараимов

Подробнее читайте на fergananews.com ...

116 +